Десантник Всеволод Петров в афганском плену предпочел смерть, но не изменил своей вере и Родине.
И рассказал о том, что произошло примерно в 1986-88 годах. На границе с Пакистаном, под Гардезом, бригада национальной гвардии угодила в окружение. Полковник был в этой бригаде. Выходя из окружения, он спрятался в кишлаке, где жил его родственник. И примерно месяц у него укрывался. А этот родственник был в банде душманов. И от этого своего родственника полковник услышал такую историю.Однажды в ноябре 1991 года генерал-майор в отставке Владимир Семенович Прытков с группой российских офицеров находился на командном пункте афганской нац-гвардии в районе населенного пункта Майданшахр — это в 70 километрах западнее Кабула, в сторону Кандагара. К нему подошел полковник афганской армии, начальник связи нацгвардии, и спросил: «Вы советский генерал?» — «Да». — «Я должен вам кое-что рассказать…»
Под Кабулом они захватили в плен советского десантника. Тот зашел что-то купить в духан (на Востоке так называют мелочную лавку), а его ударили по голове и утащили в горы. Таскали по горам, избивали. Дважды он пытался бежать. После последнего побега главарь банды приказал его не трогать. Его, как и других наших пленных, пытались заставить принять ислам. Но он твердо отказался. Теперь, после побега, он ходил постоянно прикованный к одному из «духов» и спал среди них на какой-то подстилке. Парень был начитанный, грамотный. И он всегда говорил: «Меня все равно найдут, меня не бросят, меня ищут…»
Главарь банды, пакистанец, постоянно вызывал его на допросы. Разговаривали с ним и другие душманы. Десантник хорошо знал английский, а некоторые в банде и понимали по-русски. И он сказал о себе, что зовут его Сева.
Я спросил афганского полковника: «Что за Сева — может быть, Серый, Сергей?» — «Нет, Сева». — «А откуда он был, из какого города?» — «Откуда-то из Сибири». — «Может, Новосибирск?» — «Нет, какой-то другой город, хоть и со словом «Ново…».
Однажды утром Севу снова вызвали к главарю банды. А часа через два была дана команда построить банду на площадке. Вывели нашего солдата. Вышел главарь банды и произнес такую речь: «Всем вам нужно любить свою веру и свою Родину так, как этот солдат». И, обращаясь к нему, сказал: «Все, что я для тебя могу сделать, — пускай твоя смерть будет легкой». И застрелил Севу.
Все были поражены мужеством русского солдата.
Из какого полка был Сева, в каком районе страны была его часть? Одно известно: это было по дороге на Гардез, на Пакистан.
Вернувшись на родину, Владимир Семенович обращался к десантникам, рассказывал о Севе, спрашивал о нем. Но никто ничего не знал.
В Бала-Хиссаре, старинной крепости на окраине Кабула, был наш штаб. Там до вывода советских войск стоял десантный полк. И Владимир Семенович предположил, что Сева был из этого полка. Обратился туда — нет, говорят, у нас все вернулись…
Но он продолжал искать. И однажды…. Вот что рассказывает сам Владимир Семенович:
«Однажды, насколько помню, 9 мая 1994 года, я на возложении венков поинтересовался, как встретиться с председателем Самарского областного отделения Союза ветеранов Афганистана. Меня подвели к Владимиру Петровичу Чуйко, я ему рассказал эту историю. А Чуйко служил как раз в том полку. Он сказал: «Мы никого в Афганистане не оставили. И тела тех, кто погиб, всех увезли».
И десять лет назад, тоже на возложении венков, Чуйко бежит ко мне: «Владимир Семенович, да — это наш десантник! На встрече с воинами-«афганцами» в Москве сказали: одного найти не можем. Это Сева Петров. Призывался из Великого Новгорода, его мама — преподаватель новгородского университета».
Через некоторое время встретились с Чуйко опять. Он сообщил, что узнали и тот кишлак, и имя главаря банды, который убил Севу».
Сева пропал в декабре 1984 года. А официальное извещение мать получила только двенадцать лет спустя.
Все эти годы Нелли Константиновна, у который Сева был единственным сыном, бросалась ко всем, кто возвращался из Афганистана. Вот еще один мальчик… Еще один по такому адресу пришел… Она ко всем бежала, ехала. Кто-то не стал разговаривать. Другой, когда она сказала, что сын пропал с поста, удивился: очень странно! Посты-то ведь в пределах видимости друг от друга. Как же это могло получиться?
Потом еще один солдат пришел. Он сказал, что знал Севу еще по Новгороду. В армии он был шофером, все время в поездках, через перевал ходил. И однажды когда вернулись, то им сказали, что Петров ушел. Сам. Нелли Константиновна сказала: «Знаешь, я не верю!» Он ответил: «И я не верю».
Никуда он с поста не уходил. По словам афганца, рассказавшего о Севе, его командир блокпоста послал в духан. Сева знал английский язык, поэтому его и послали. Главарь пленивших его душманов, видимо, хотел приблизить Севу: духи-то были безграмотные, а он начитанный, умный. Хотел взять его своим заместителем или помощником. Но для этого надо было не только отказаться от своей Родины, предать присягу, но и принять ислам. Тех наших солдат, кто принял там ислам, они повязывали кровью. Заставляли убивать своих.
— Нет, Сева не мог бы предать. И жить среди чужого народа он тоже не мог бы, — говорит Нелли Константиновна. — В церкви Александра Невского, где поминают наших солдат, фамилия Севы есть на памятной доске. Я еще расстраивалась, что он в списке убиенных — всё ведь надеялась, а вдруг живой! Но священник сказал мне, что у Бога все живые. В церкви мне подсказали, что надо отпеть его заочно. А как отпеть? Ведь мой cын не был крещен…
Если вспомнить историю, то сражались за Русь на Куликовом поле не только русские воины, и не все они были крещены. Но после Куликовской битвы была установлена Димитриевская поминальная суббота в память о всех погибших воинах.
В древней Церкви есть такое понятие, как крещение кровью. И даже в святцах есть мученики, которые крещены-то не были. Вот севастийские мученики: воин, который был язычником, занял место того, кто не выдержал мучений и убежал из ледяной воды. Воин не был крещен, но претерпел муки и был причислен к лику святых вместе с христианами, пострадавшими за Христа. Эти исторические примеры подтверждают право молиться за Севу Петрова.
Святитель Василий Великий признавал, что «иные, прияв смерть за Христа, не имели уже нужды для своего спасения в символе — воде, крестившись собственной кровью» (О Святом Духе, гл. 15). В «Точном изложении Православной веры» святой Иоанн Дамаскин свидетельствует: «Крещение кровью и мученичеством, каким Сам Христос крестился в нас, есть самое славное и блаженное, потому что уже не оскверняется последующими сквернами».
Блаженный Августин дал такое объяснение крещения кровью: «Для тех, которые умирают за исповедание Христа, не приняв еще купели возрождения, оно имеет такую же силу отпущения грехов, как и омовение святым источником крещения. Ибо сказавший: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3, 5), дополняет другим Своим изречением, в котором с такою же всеобщностью говорит: «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным»(Мф. 10, 32)».
P.S.
Митрополит Новгородский Лев благословил заочное отпевание убиенного воина Всеволода Петрова. Героический подвиг и верность Родине были признаны за крещение кровью и приравнены к таинству крещения.
